Странный приятель. Сокровища Империи - Страница 70

Как впоследствии узнали друзья, почтеннейший Васиик Торб являлся выдающимся знатоком древних рукописей и буквально дышал той эпохой, которую изучал. Его мнение по целому ряду вопросов считалось абсолютно неоспоримым в ученой среде. Но особую популярность он завоевал, будучи великим рассказчиком. На его лекции приходили даже студенты, постигающие совершенно иные дисциплины, никак не связанные с древними текстами и древними историями. Лекционный зал, где он преподавал, всегда был забит, люди стояли в проходах, а порой и забирались на шеи друг другу.

Когда говорил Торб – скучные древние байки оживали, былинные герои сходили со своих пьедесталов, а цари и правители представали во всем своем величии или уродстве. Недаром, по слухам, Васиик Торб происходил из рода странствующих певцов баллад.

– Кто? Что вам? Говорите быстрее. Я жутко занят! – пропел он на древнеаиотеекском, вылетая из-за какой-то стелы, когда услышал, что кто-то вошел в его кабинет. При этом в одной руке он держал листок бумаги, а в другой яблоко, о котором – судя по успевшему потемнеть надкусу – уже успел забыть.

– Профессор Диирик Йоорг из университета Западной Мооскаа! – провозгласил почтеннейший Йоорг не без некоторого пафоса и гордости. – Со мной – благородный оу Готор Готор, весьма изрядно преуспевший в постижении тайн прошлого, и его друзья. Может, вы помните, я как-то писал вам о нем.

– Да-да… Как же… Помню… Военный вождь берега… У вас, оказывается, еще сохранился этот титул. Как интересно. Можете прочесть это? – Почтеннейший Торб сунул под нос Ренки какой-то древний пергамент, который извлек неизвестно откуда.

– Не могу, – испуганно отшатнулся тот.

– Но как же! – возмущенно всплеснул руками профессор, едва не засветив яблоком в лоб Гаарза. – Это же классический древнеимперский! Любой третьекурсник читает его без особого труда.

– Может, позволите мне, профессор? – с улыбкой выходя вперед, спросил Готор. – Боюсь, благородный оу Дарээка не слишком силен в классическом древнеимперском… Так, что у нас тут. …i tri ovtcy, koih privedut tebe osenju krestjane v schet podati. Shest’ meshkov muki i chetyre – aiotejekskoj kashi. Ob’azatel’no. I eshcho, zhena, prishli novoj odezhdy – paru polotn’anyh shtanov, dve rubahi i kletchatyj plashch, a takzhe d’uzhinu truselej, ibo zhara tut nevynosimaja i parko, kak v bane. Vse gniet i raspadaets’a pr’amo na glazah…

– Весьма… Весьма неплохо! – одобрил профессор Торб. – Хотя вы не всегда точно передаете звучание аиотеекских терминов в степняцкой грамматике. И ваш небный щелчок далеко не безупречен. Но в целом… Так чисто прочитать впервые увиденный текст… Достойно уважения! А что вы скажете о…

– Благородный оу Готор Готор очень интересуется Лга’нхи и Манаун’даком, – поспешно вставил профессор Йоорг.

– Прекрасная, прекрасная эпоха! – восторженно заорал профессор, окончательно запулив яблоко куда-то в глубины кабинета. У меня есть… – Он мгновенно скрылся за грудами своих экспонатов. – Вот… Погодите… – раздавались его возгласы. – Где-то тут было. Ага! Извольте! – Профессор Торб появился с другой стороны и осторожно протянул Готору кусок плохо обработанной шкуры.

«Зайчишка, зайка серенький под елочкой скака-а-ал. На мгновение стук прекратился, и в замершем от ужаса морозном воздухе можно было услышать тихое шуршание, с которым острый нож, хищно вонзившись в брюхо несчастного животного, вскрыл его от паха до грудины, позволяя вывалиться на землю еще теплым, исходящим паром кишкам, – начал читать оу Готор весьма странный текст на языке, который тут понимали лишь два профессора да он сам. – Под возобновившийся стук камня и без того не слишком благозвучный голос шамана превратился почти в вопль и нагнетал напряжение, делая его физически невыносимым. Все! Кранты! Абзац! Кульминация и катарсис. Ночная темень смешалась с черным дымом от соломы и, сгустившись до консистенции сухой китайской туши, стала абсолютно непроницаемой. Духи, демоны и пожиратели чужого сала пролезли сквозь эту черную дыру и деловито обследовали вывалившиеся кишки. Диагноз был однозначен: надо уходить на восток! И много-много радости детишкам принесла-а-а-а».

– Но, – удивленно и слегка восторженно сказал Готор, закончив читать. – Я узнаю это… Это рука самого Манаун’дака! И много у вас еще таких?

– Потрясающе! – возопил профессор Торб, наконец-то сумевший взять контроль над отвисшей челюстью. – Вы не только смогли прочесть текст с первого раза и без всякой запинки, но даже и опознали руку, его писавшую! В то время как у меня ушли на это годы! Кто вы такой?

– Да, друг Ундаай, – продолжал разглагольствовать Миилд, который и так особой молчаливостью не страдал, а уж после роскошного и очень сытного обеда (судя по всему, судьба не часто радовала бедного студента такими трапезами) впал в особо благостное состояние и был готов говорить до бесконечности. – Нам с тобой повезло встретиться с поистине достойными людьми! Великие воины, ученые мужи и дама, чьи щедрость и прозорливость уступают только ее несравненной красоте. Поэтому, сударь, – продолжил он, обращаясь к Готору. – Я с вами! Если вы и впрямь хотите вызволить из клетки наш Великий котел, я готов оказать вам любую помощь и содействие!

– А с какой стати вы, юноша, вообще решили, что я планирую что-то там сделать с этим вашим котлом? – насмешливо улыбаясь, поинтересовался оу Готор. – И потом, если я и впрямь собираюсь его стащить, неужели вы как патриот своего университета не должны встать на защиту этого сокровища?

– Ну-у-у… – ничуть не смутившись, ответил ушлый студент. – Я же сам слышал, как вы расспрашивали почтеннейшего Торба про то, есть ли какие-нибудь надписи на котле и нельзя ли на них взглянуть. А когда он сказал, что и сам бы хотел, да нельзя, вы как-то так посмотрели… Я сразу смекнул, что это «нельзя» для вас – ничего не значащий звук и что вы брали куда более неприступные твердыни, чем какая-то там решетка с дюжиной замков! Так что я начал за вами приглядывать и увидел, как вы, якобы замешкавшись в холле, внимательно осмотрели замки. И я, сударь, не думаю, что вы хотите стащить котел, чтобы продать его или сделать еще что-нибудь неблаговидное. Коли так, вы бы спрашивали не про надписи на котле, а про – ну не знаю – его вес или стоимость. Вам этот котел нужен для исследования. А что может быть более благим делом, чем поиск знаний вопреки всем запретам и препятствиям всяких там административных структур? И тут, сударь, Миилд Рааг всегда будет на стороне истинно ученых мужей, а не нудных администраторов из нашего деканата!